НЬЮ-ХЕЙВЕН – После недавней поездки в Пекин на 25-й ежегодный Форум развития Китая (сокращённо ФРК), главную публичную конференцию в стране, у меня не выходит из головы один вопрос: а в чём вообще смысл этого мероприятия?
Этим вопросом я задаюсь как «инсайдер» форума: я являюсь его самым постоянным иностранным делегатом, пропустив лишь самый первый – в 2000 году. Я наблюдал за этим форумом и в его лучшие, и в худшие дни. И я могу уверенно сказать, что в этом году это мероприятие достигло нового дна. Отсюда и мой вопрос.
Бывший премьер-министр Китая Чжу Жунцзи задумывал ФРК как площадку для дебатов и обмена мнениями между высшим руководством Китая и зарубежными учёными, экспертами аналитических центров и бизнес-лидерами. Время проведения конференции (сразу после Всекитайского собрания народных представителей) было выбрано специально: Чжу придерживался провокационного мнения, что министры Госсовета должны общаться с внешними экспертами сразу после внутренних обсуждений на ВСНП. Это был, по сути, стресс-тест для высших китайских чиновников.
Слова и дела у Чжу не расходились. Впервые оказавшись на этом форуме в 2001 году (тогда это было более компактное и интимное мероприятие), я выступил там с докладом о состоянии мировой экономики, в котором подчёркивалось замедление экономического роста после эпохи «доткомов». Фред Бергстен, директор-основатель Института мировой экономики им. Петерсена, поспорил со мной в последовавшей дискуссии. Затем, во время заключительной сессии этого форума, Чжу прервал Джона Бонда (тогда председателя банка HSBC), подводившего итоги трехдневного мероприятия, и вместо этого попросил меня и Бергстена ещё раз кратко изложить наши мнения. Чжу были интересней дебаты, а не комментарий Бонда.
После конференции Чжу отвел меня в сторону и сказал на безупречном английском: «Роуч, я надеюсь, что вы ошибаетесь, но мы будем планировать так, будто вы правы». На форуме через год он тепло поприветствовал меня простым «Спасибо».
Именно в этом смысле, вспоминая дух активного участия в сессиях ФРК в течение многих лет, я теперь сожалею об утрате живой культуры дебатов в Китае. ФРК фактически перестал был открытой и честной площадкой для общения. Сверху поступило указание, что на форуме есть место только для «хороших историй про Китай». Любого, кто начнёт задавать вопросы про проблемы, или даже просто спорить, ждёт запрет на участие в публичных сессиях.
Так произошло со мной. Накануне нынешнего форума китайские власти проинформировали меня, что мои недавние статьи об экономике Китая «вызвали пристальное внимание и неоднозначные оценки» в китайской и международной прессе. Из этого делался вывод, что мои публичные выступления на конференции «будут неправильно интерпретированы прессой ради сенсаций». Мне без обиняков дали понять, что это не в моих – и не в китайских – интересах.
Стоит ли после этого удивляться, что впервые за 24 года мне не предоставили слово на этом форуме. Более того, мою статью о ребалансировке Китая, которую меня попросили написать в рамках «Инициативы ФРК», так и не опубликовали, и её не стали распространять, как это всегда происходило с заказанными материалами в прошлом.
Впрочем, не только меня удостоили подобным вниманием: моему знакомому экономисту, которого я знаю и уважаю уже много лет, перед выходом на сцену объяснили, что ему нельзя говорить что-либо плохое о перспективах экономики Китая.
Политкорректность может быть плохой. Но цензура и попытки контролировать мысли людей с целью удушения дискуссий – это нечто совершенно иное. Из-за этого у меня возникло ощущение бессмысленности и желание сложить руки. А зачем вообще тратить на всё это время?
Мой реакция оказалась идеалистичной и, наверное, наивной. Я всё же отправился в Пекин в конце марта с надеждой, что на ФРК сохранится хоть что-то от его изначального духа. Как я писал в книге «Случайный конфликт», мне прекрасно известно, что китайские официальные речи изменились за последние годы. Но даже зная о новейших попытках китайских властей ужесточить контроль над общественными дискуссиями, я цеплялся за надежду, что ещё осталось место для эмпирических исследований и анализа. В конце концов, я был «хорошим другом» Китая. Но я ошибся, посчитав, что этот якобы особый статус позволял мне задавать жёсткие вопросы о среднесрочных и долгосрочных перспективах роста экономики Китая.
В 2024 году Форум развития Китая закрыл двери для таких возможностей. Мероприятие проводилось по тщательно подготовленному сценарию, без каких-либо дебатов, без значимого обмена мнениями, причём даже в более узком кругу небольших «круглых столах», которые специально предназначены для общения. Да, присутствовало множество западных бизнес-лидеров, но в основном они выступали с бесстыдными коммерческими речами о своей приверженности Китаю. Кроме того, программа конференции была сокращена для большей простоты. Время, которое обычно отводилось для важного выступления за обедом в понедельник, оказалось свободным, а премьер-министр не стал проводить обычную заключительную сессию, а выступил с открывавшей мероприятие речью, в которой повторил свой рабочий доклад на сессии ВСНП 5 марта.
Мне грустно видеть, как ФРК превращается в собственную тень. Впрочем, моё восхищение китайским народом и небывалыми преобразованиями в экономики Китая за последние 45 лет сохраняется. Я по-прежнему не согласен с консенсусным мнением на Западе, будто китайское чудо было изначально обречено на провал. И я по-прежнему крайне критически оцениваю вирулентную синофобию в Америке, хотя и считаю, что Китай столкнулся с серьёзными структурными проблемами в экономике. Я продолжаю верить в созависимость США и Китая, которая может стать основой для взаимовыгодного урегулирования этого конфликта. Моя повестка дня, как и раньше, мотивируется аналитикой, а не политикой.
В итоге я собираюсь и дальше приезжать на ФРК. В соответствии с девизом Дэн Сяопина «искать истину в фактах», я буду продолжать выступать за свободные и открытые дебаты в Китае. Я не сдаюсь. Ведь в конечном счёте именно в этом и заключается смысл.
НЬЮ-ХЕЙВЕН – После недавней поездки в Пекин на 25-й ежегодный Форум развития Китая (сокращённо ФРК), главную публичную конференцию в стране, у меня не выходит из головы один вопрос: а в чём вообще смысл этого мероприятия?
Этим вопросом я задаюсь как «инсайдер» форума: я являюсь его самым постоянным иностранным делегатом, пропустив лишь самый первый – в 2000 году. Я наблюдал за этим форумом и в его лучшие, и в худшие дни. И я могу уверенно сказать, что в этом году это мероприятие достигло нового дна. Отсюда и мой вопрос.
Бывший премьер-министр Китая Чжу Жунцзи задумывал ФРК как площадку для дебатов и обмена мнениями между высшим руководством Китая и зарубежными учёными, экспертами аналитических центров и бизнес-лидерами. Время проведения конференции (сразу после Всекитайского собрания народных представителей) было выбрано специально: Чжу придерживался провокационного мнения, что министры Госсовета должны общаться с внешними экспертами сразу после внутренних обсуждений на ВСНП. Это был, по сути, стресс-тест для высших китайских чиновников.
Слова и дела у Чжу не расходились. Впервые оказавшись на этом форуме в 2001 году (тогда это было более компактное и интимное мероприятие), я выступил там с докладом о состоянии мировой экономики, в котором подчёркивалось замедление экономического роста после эпохи «доткомов». Фред Бергстен, директор-основатель Института мировой экономики им. Петерсена, поспорил со мной в последовавшей дискуссии. Затем, во время заключительной сессии этого форума, Чжу прервал Джона Бонда (тогда председателя банка HSBC), подводившего итоги трехдневного мероприятия, и вместо этого попросил меня и Бергстена ещё раз кратко изложить наши мнения. Чжу были интересней дебаты, а не комментарий Бонда.
После конференции Чжу отвел меня в сторону и сказал на безупречном английском: «Роуч, я надеюсь, что вы ошибаетесь, но мы будем планировать так, будто вы правы». На форуме через год он тепло поприветствовал меня простым «Спасибо».
Именно в этом смысле, вспоминая дух активного участия в сессиях ФРК в течение многих лет, я теперь сожалею об утрате живой культуры дебатов в Китае. ФРК фактически перестал был открытой и честной площадкой для общения. Сверху поступило указание, что на форуме есть место только для «хороших историй про Китай». Любого, кто начнёт задавать вопросы про проблемы, или даже просто спорить, ждёт запрет на участие в публичных сессиях.
SPRING SALE: Save 40% on all new Digital or Digital Plus subscriptions
Subscribe now to gain greater access to Project Syndicate – including every commentary and our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – starting at just $49.99.
Subscribe Now
Так произошло со мной. Накануне нынешнего форума китайские власти проинформировали меня, что мои недавние статьи об экономике Китая «вызвали пристальное внимание и неоднозначные оценки» в китайской и международной прессе. Из этого делался вывод, что мои публичные выступления на конференции «будут неправильно интерпретированы прессой ради сенсаций». Мне без обиняков дали понять, что это не в моих – и не в китайских – интересах.
Стоит ли после этого удивляться, что впервые за 24 года мне не предоставили слово на этом форуме. Более того, мою статью о ребалансировке Китая, которую меня попросили написать в рамках «Инициативы ФРК», так и не опубликовали, и её не стали распространять, как это всегда происходило с заказанными материалами в прошлом.
Впрочем, не только меня удостоили подобным вниманием: моему знакомому экономисту, которого я знаю и уважаю уже много лет, перед выходом на сцену объяснили, что ему нельзя говорить что-либо плохое о перспективах экономики Китая.
Политкорректность может быть плохой. Но цензура и попытки контролировать мысли людей с целью удушения дискуссий – это нечто совершенно иное. Из-за этого у меня возникло ощущение бессмысленности и желание сложить руки. А зачем вообще тратить на всё это время?
Мой реакция оказалась идеалистичной и, наверное, наивной. Я всё же отправился в Пекин в конце марта с надеждой, что на ФРК сохранится хоть что-то от его изначального духа. Как я писал в книге «Случайный конфликт», мне прекрасно известно, что китайские официальные речи изменились за последние годы. Но даже зная о новейших попытках китайских властей ужесточить контроль над общественными дискуссиями, я цеплялся за надежду, что ещё осталось место для эмпирических исследований и анализа. В конце концов, я был «хорошим другом» Китая. Но я ошибся, посчитав, что этот якобы особый статус позволял мне задавать жёсткие вопросы о среднесрочных и долгосрочных перспективах роста экономики Китая.
В 2024 году Форум развития Китая закрыл двери для таких возможностей. Мероприятие проводилось по тщательно подготовленному сценарию, без каких-либо дебатов, без значимого обмена мнениями, причём даже в более узком кругу небольших «круглых столах», которые специально предназначены для общения. Да, присутствовало множество западных бизнес-лидеров, но в основном они выступали с бесстыдными коммерческими речами о своей приверженности Китаю. Кроме того, программа конференции была сокращена для большей простоты. Время, которое обычно отводилось для важного выступления за обедом в понедельник, оказалось свободным, а премьер-министр не стал проводить обычную заключительную сессию, а выступил с открывавшей мероприятие речью, в которой повторил свой рабочий доклад на сессии ВСНП 5 марта.
Мне грустно видеть, как ФРК превращается в собственную тень. Впрочем, моё восхищение китайским народом и небывалыми преобразованиями в экономики Китая за последние 45 лет сохраняется. Я по-прежнему не согласен с консенсусным мнением на Западе, будто китайское чудо было изначально обречено на провал. И я по-прежнему крайне критически оцениваю вирулентную синофобию в Америке, хотя и считаю, что Китай столкнулся с серьёзными структурными проблемами в экономике. Я продолжаю верить в созависимость США и Китая, которая может стать основой для взаимовыгодного урегулирования этого конфликта. Моя повестка дня, как и раньше, мотивируется аналитикой, а не политикой.
В итоге я собираюсь и дальше приезжать на ФРК. В соответствии с девизом Дэн Сяопина «искать истину в фактах», я буду продолжать выступать за свободные и открытые дебаты в Китае. Я не сдаюсь. Ведь в конечном счёте именно в этом и заключается смысл.